В связи с изменением художественной парадигмы в русской литературе рубежа XIX—XX вв. актуализировался интерес к феномену слова. В художественных произведениях авторов этой эпохи внимание к феноменологии слова воплотилось на уровне образности, тематики и мотивной структуры. Преобладающей концепцией в русском модернизме становится представление о сак- ральности или магизме слова, его способности изменять течение реальности, что прямо провозглашалось в статьях, манифестах и художественных произведениях авторов этого круга. Достаточно вспомнить характерные названия: «Магия слов» (1904) А. Белого, «Поэзия как волшебство» (1914) К. Бальмонта и др. Данное явление также неоднократно становилось предметом научного осмысления [см., например: Ермилова; Ханзен-Леве; Лотман; и др.]. В этой интерпретации силы и могущества слова сложнейшим образом переплелись самые разные источники. С одной стороны, это христианская традиция и особенности исторического принятия христианства на Руси. Примечательно, что русский список «Прогласа» Константина Философа был издан А. И. Соболевским в 1902 г. В. Н. Топоров, подробно анализируя варианты списков фрагментов «Прогласа», раскрывает сущность софийной наполненности мира в свете логосной трактовки бытия Слова [см.: Топоров]. С другой стороны, это гности- чески-оккультная традиция, подробно рассмотренная в ее влиянии на русский модернизм в монографии Н. А. Богомолова [2000].

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335488-motiv-%C2%ABopustoshennogo%C2%BB-slova-v-lirike-i-annenskogo-i-ego-razvitie-v-poezii-postsimvolizma
Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335488-motiv-%C2%ABopustoshennogo%C2%BB-slova-v-lirike-i-annenskogo-i-ego-razvitie-v-poezii-postsimvolizma

Джек Лондон особое внимание уделял вопросу оригинальности авторского стиля, основой для формирования которого, по его мнению, должно стать изучение творческой лаборатории признанных мастеров слова, писателей, завоевавших известность [5, с. 27]. Идею духовной, культурной преемственности, т.е. преемственности национальных идеалов, культурных традиций, писатель считал необходимым условием формирования творческой личности. В основе работы Лондона над каждым новым произведением лежал, наряду с личным жизненным опытом, кропотливый труд - чтение книг соответствующей тематики, которые вдохновляли его на создание тех или иных образов, на обращение к определенной теме, проблеме (личная библиотека писателя насчитывает более 15 000 томов как научной, так и художественной литературы [7]). Явный или скрытый диалог с авторами этих книг - как предшественниками, так и современниками - зачастую определяет структурные и стилистические параметры его произведений.

Слова Лондона о возможности видеть в его произведениях второй план выводят на понимание правомерности постановки вопроса о формах, функциях и приемах создания подтекста в его произведениях: «Я находил завязку-тезис, а мой рассказ бывал с подтестом. На поверхности - простая история, понятная ребенку, полная действия, движения, цвета, а под ней - настоящая история, философская, сложная, полная значения. Один читатель получает увлекательный рассказ, другой - мою философию жизни» [2, с. 118].

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335494-intertekstualnye-svyazi-v-romane-dzheka-londona-%C2%ABmalenkaya-khozyaika-bolshogo-doma%C2%BB

Молитва в лирике А. С. Пушкина — своеобразная константа его художественных текстов, одна из сущностных универсалий его творчества; это явление религиозно-эстетического порядка, непосредственно связанное с доминантным для отечественной культуры типом христианской духовности [2,267].

Если молитва за друзей присутствует уже в ранней лирике Пушкина, то в стихотворениях, обращенных к возлюбленной, молитва появляется только в его зрелом творчестве. На смену юношеской страстности и чувственности, преобладавшим в ранней поэзии Пушкина, приходит стремление к идеальной, целомудренной, жертвенной любви, основанной на христианских ценностях.

В «Основах христианской культуры» известный религиозный философ XX в. И. А. Ильин приходит к выводу, что «произведение искусства художественно не тогда, когда "эффектна" и "оригинальна" его эстетическая материя, но тогда, когда оно верно своему сокровенному, духовному предмету <...> Культура творится изнутри; она есть создание души и духа; христианскую культуру может творить только христиански укрепленная душа <...>» [4, 26].

Достижения европейской культуры в области стилей и жанров Пушкин уже в своем раннем творчестве нередко использует в качестве формальных образцов, наполняя их христианскими категориями и образностью, составляющими духовное ядро поэтических текстов [6, 260].

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335528-molitva-i-%C2%ABdukhovnaya-sostavlyayushchaya%C2%BB-obraza-vozlyublennoi-v-lirike-s-pushkina

Пушкинское преодоление смерти репрезентируют две линии его творчества: стоическое христианское ее принятие и отождествление бессмертия души с творческим наследием. Особое место в разрешении этого вопроса занимает Каменноостровский цикл. В семантических контрполюсах цикла Пушкин абсолютной духовной смерти («(Подражание италиянскому)») противопоставляет смерть Иную — Искупительную, которая приобщает к вечной Жизни («Мирская власть»). Итоговое созерцание идеалов прошлых лет в стихотворении «Из Пиндемонти» указывает на смещение мировоззренческих акцентов в творческом сознании Пушкина: античный вектор получает направленность в чистую эстетику, тогда как пушкинская смертная тоска избывается в ценностях христианства. Эти идеи достигают апофеоза в стихотворении «Я памятник себе воздвиг», венчающем пушкинские духовные искания последних лет, однако остающемся за скобками Каменноостровского цикла. Как выясняется, темы и мотивы манифеста-завещания появляются еще в лицейской лирике и просматриваются на протяжении всего творчества Пушкина.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335576-%C2%ABbessmertie-dushi-moei%C2%BB-k-voprosu-o-genezise-pushkinskogo-stikhotvoreniya-%C2%ABya-pamyatnik-sebe-

Изучение творчества Л. Н. Толстого в практике школьного преподавания традиционно ограничивается обстоятельным анализом «мысли народной» в романе-эпопее «Война и мир» и кратким обзором последующих произведений писателя, созданных в 1870-1910 гг. Подобная диспропорция не только нарушает логику изучаемого материала, но искажает и упрощает личность Толстого. В последние годы приходит осознание важности в жизни и творчестве писателя рубежа 1880-х гг., которые он называл «годами духовного рождения». На смену теории «двух Толстых» приходит понимание сложных процессов, происходящих в сознании художника.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335584-metodika-izucheniya-%C2%ABispovedi%C2%BB-l-n-tolstogo

В статье исследуется стихия русской народной речи и ее евангельский подтекст в поэтике Н. В. Гоголя. В эстетике писателя народные пословицы и притчи — важнейший источник самобытности, из которого должны черпать вдохновение русские поэты. Утверждается, что в поэме «Мертвые души» «пословичный» способ обобщения стал одним из важнейших принципов художественной типизации. Чем более обобщенный вид принимают образные картины и характеристики персонажей, в которых автор выражает сущность того или иного явления, ситуации или человеческого типа, тем более они приближаются к традиционным народно поэтическим формулам.

Выявлен скрытый смысл пословицы «Русский человек задним умом крепок». С этим свойством национального ума, который сродни уму народных пословиц, Гоголь связывает высокое предназначение России. Завершая первый том, автор обращается к иносказательной форме притчи, которая приобретает ключевое значение для восприятия поэмы. Вырастая в символ обобщающего значения, ее персонажи концентрируют в себе важнейшие, родовые черты и свойства героев «Мертвых душ». Гротескно-выразительные образы Кифы Мокиевича и Мокия Кифовича помогают оглядеть героев поэмы со всех сторон, а не с одной только стороны, где они мелочны и ничтожны. Герои Гоголя вовсе не обладают заведомо отвратительными, уродливыми качествами, которые необходимо полностью искоренить для того, чтобы исправить человека. Богатырские свойства и практичность Собаке- вича, хозяйственная бережливость Плюшкина, созерцательность и радушие Манилова, молодецкая удаль и энергия Ноздрева — качества сами по себе вовсе не плохие и отнюдь не заслуживают осуждения. Но все это, как любил выражаться Гоголь, льется через край, доведено до излишества, проявляется в извращенной, гипертрофированной форме.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335610-okno-v-mir-evangelskikh-istin-stikhiya-russkoi-narodnoi-rechi-v-poeme-n-v-gogolya-%C2%ABmertvye-du

Тургеневым изображены различные фазы архетипического сюжета, восходящего к евангельской притче о блудном сыне. В романе «Рудин» автор изобразил фазу духовных блужданий героя, потерявшего связь с родным домом — Россией. В следующих романах («Дворянское гнездо», «Отцы и дети», «Дым»), проводя своего героя по кругу и возвращая его в родительский дом, Тургенев воспроизводит модель жизненного поведения человека, отраженную в притче, признавая тем самым непреложность идеи, зафиксированной в Евангелии.

Мотив возвращения на русскую почву получил свое завершение в последнем романе Тургенева «Новь», в котором автор парадоксальным образом соединяет западническую идею с евангельским императивом: Соломин — сын дьячка, отпущенный мудрым отцом «в обучение», учившийся в Англии, овладевший европейскими знаниями, вернулся «на родную почву» и основал свое дело в российской глубинке.

Таким образом, цикл романов Тургенева, в котором автор изобразил различные фазы общественной жизни, связан сквозным мотивом блудного сына, в роли которого выступает тургеневский герой.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335683-motiv-vozvrashcheniya-bludnogo-syna-v-romanakh-i-s-turgeneva

Люди на земле не одиноки, а связаны незримыми нитями: один человек не может состояться, одно сердце, одно сознание как магнитом притягивает к себе другое, как бы утверждая: Ты еси... Величайшее чудо на земле — Христос, Его любовь и Его жертва. Невозможно знать, что есть Христос, и не радоваться.

Достоевский открывает один из главных законов жизни: любовью принося в жертву свое я другому, человек исполняет закон стремления к идеалу и чувствует райское наслаждение.

В статье дан анализ некоторых сцен счастья в романах Достоевского: восторг Аркадия и его сестры Лизы перед жертвой их отца Версилова; Алеша и Грушенька, вместо падения и греха спасающие друг друга; сон Алеши о чуде, сотворенном Иисусом в Кане Галилейской; сон Став- рогина о золотом веке счастливого человечества... В трагическом романе «Бесы» перед читателем предстает картина любви — взаимной, жертвенной, полнокровной, счастливой. Ничего подобного нет, пожалуй, во всей мировой литературе.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335757-stseny-schastya-v-romanakh-dostoevskogo

Ю.Н. Говорухо-Отрок – наш талантливый земляк, выдающийся писатель, литературный критик и публицист последней трети XIX века, незаслуженно забытый в скором времени после своей смерти из-за первоначальных увлечений идеями народничества, и вновь возвращенный в литературный процесс лишь в 2005 году благодаря стараниям доктора филологических наук, профессора БелГУ Прокопенко Зои Тимофеевны. Ю.Н. Говорухо-Отрок в 1881г. написал рассказ «Юнкер Дубяга», в котором изобразил провинциальную армейскую жизнь в пореформенный период. Одной из проблем, поднятых в рассказе, является проблема типичности случайных военных (людей, для которых воинская служба является формальной обязанностью, а не делом чести и совести) в русской армии. Предметом нашего рассмотрения и анализа становится провинциальное армейское общество, изображенное в рассказе. Проблема типичности случайных военных остается актуальной и сегодня. Вероятно, причину интереса писателя к русской армии следует искать в его биографии, ведь Николай Фомич - первый известный представитель дворянского рода Говорухо-Отроков - в 15 лет поступил на службу юнкером, принимал участие в боевых действиях против наполеоновской армии, а его сыновья - Николай, Александр и Яков – были военными, поэтому можно сделать вывод, что в детстве Ю.Н. Говорухо-Отроку часто приходилось слушать семейные рассказы о военных буднях и случаях из армейской действительности.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335799-provintsialnaya-armeiskaya-zhizn-v-rasskaze-yun-govorukho-otroka-%C2%AByunker-dubyaga%C2%BB

«Жизнь рисуется нам как беспрерывный обман, и в малом, и в великом. Если она даёт обещания, она их не сдерживает или сдерживает только для того, чтобы показать, как мало желательно было желанное. Если жизнь что-нибудь даёт, то лишь для того, чтобы отнять» - так можно сформулировать основную мысль текста.

Философ обратился к этой проблеме неслучайно, ведь каждый день жизнь заставляет нас, то радоваться и ликовать, в силу тех или иных событий, и при этом на крыльях счастья парить по улицам, излучая счастье и радость, то устало переводить взор по серым улицам, которые минуту назад казались нам совершенно обычными, и опять же в силу каких-то неприятных событий, словно затянулись серой пеленой страха и неудач.

Именно об этом заставляет нас задуматься писатель: «Жизнь с её ежечасными, ежедневными, еженедельными и ежегодными, маленькими, большими невзгодами, с её обманутыми надеждами, с её неудачами и разочарованиями - эта жизнь носит на себе такой явный отпечаток неминуемого страдания, что трудно понять, как можно этого не видеть, как можно поверить, будто жизнь существует для того, чтобы с благодарностью наслаждаться ею, как можно поверить, будто человек существует для того, чтобы быть счастливым» Он говорит о том, что никакое счастье не способно собою перекрыть несчастие. Так как это несчастие, ни что иное как одна из ступеней жизни, на которую мы неминуемо должны наступить, дабы почувствовать контраст, наступая на следующую ступень, которая, как нам кажется, несет в себе счастье и покой. Автор старается показать, что без неприятных моментов, мы не смогли бы со всей полнотой ощутить сладкий вкус радости, ценить каждый момент, который отпускает нам жизнь.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/335827-tvorchestvo-gomera