К неординарной личности поэта Серебряного века М.А. Волошина, художника и философа, воплотившего в своем творчестве искания русской литературы, вели пути многих писателей. В его гостеприимном доме в Коктебеле бывали М.И. Цветаева, Н.С. Гумилёв, К.Д. Бальмонт. И сегодня дом–музей М.А. Волошина, как это повелось со времен поэта, является местом, объединяющим почитателей литературы, искусства: здесь ежегодно проводятся литературоведческие и теософские конференции, литературные фестивали. В то же время исследовательских материалов, посвященных жизни и творчеству М.А. Волошина, интереснейшего поэта рубежа XIX–XX веков, сравнительно немного. В вышедшей в 1990 году книге «Воспоминания о Максимилиане Волошине» Лев Озеров заметил: «Максимилиан Волошин – это обширный поэтический материк, до сих пор нами не освоенный» [5, с. 48]. И, нужно сказать, с тех пор немногое изменилось.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334196-motiv-puti-v-lirike-ma-voloshina

С этим переходным периодом и совпала вся сознательная жизнь Лермонтова. Только принимая во внимание весь конкретный опыт исторической действительности того времени и ведущие тенденции эпохи, можно правильно понять творчество самого передового поэта тридцатых годов. В нем слышится тот же призыв, что и в стихотворении декабриста Александра Одоевского, ответившего на пушкинское послание «В Сибирь»:

Мечи скуем мы из цепей

И вновь зажжем огонь свободы...

Вот это: «Мечи скуем мы из цепей!» — основной подтекст поэзии Лермонтова. Ее мотивы тоски и отчаяния связаны с темой «цепей» — с крахом декабризма. Ее бодрые, мажорные ноты — с усилением протеста в самих народных массах, с нарастанием новой революционной волны.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334263-epokha-v-literature-nastupivshaya-posle-vosstaniya-14-dekabrya-1825-goda

Как деталь жизни Достоевского, а не Горянчикова, в «Записках» время от времени появляется «товарищ из дворян» (петрашевец С. Ф. Дуров), вместе с которым повествователь пришел на каторгу и вышел из нее: круг общения Александра Петровича с арестантами из дворян ограничен лишь одним Аким Акимычем (а их всего трое, по неоднократным уверениям повествователя: Аким Акимыч, гнусный шпион А-в и «отцеубийца»).

Конечно, преступление и наказание Горянчикова — всего лишь «дань цензуре», которая поначалу и без того придирчиво отнеслась к «Запискам», задержав публикацию второй и последующих глав на несколько месяцев. Но только лишь эти две детали (убийство жены и десятилетний срок на каторге), но не сам образ Горянчикова лишены содержательного значения в «Записках из Мертвого дома».

Горянчиков был художественно необходим Достоевскому. Он — «неизвестный». У него нет литературного прошлого и нет будущего «воскрешения из мертвых» автора. «Покойный» Александр Петрович — одна из многих безвестных жертв «Мертвого дома». Благодаря Горянчикову, Достоевский типизировал свою острожную судьбу.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334264-prestuplenie-i-nakazanie-goryanchikova-v-romane-%C2%ABzapisoki-iz-mertvogo-doma%C2%BB

Их нельзя назвать мемуарами. Достоевский придал своим воспоминаниям о каторге не автобиографический, а иной смысл: он свободен в хронологии, в изложении ряда фактов, в описании некоторых каторжан. И самое существенное: он ввел вымышленного повествователя, образ которого исключает внехудожественное прочтение произведения.

Это не «документальные» очерки и не очерковый цикл. Очерк предполагал фактическую достоверность. Не то у Достоевского. Многочисленны случаи отступления писателем от фактической во имя художественной достоверности: большая часть из них отмечена в обстоятельных комментариях Б. В. Федоренко и И. Д. Якубович, о других пойдет речь ниже. Автобиографическая и фактическая достоверность не входила в замысел Достоевского. «Записки из Мертвого дома» были задуманы как художественное произведение. Увиденное и услышанное на каторге было пережито «сердцем автора действительно».

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334265-problema-zhanra-%C2%ABzapisok-iz-mertvogo-doma%C2%BB-dostoevskogo

Эволюция жанровой системы Достоевского выразилась не только в преображении уже известных, но и в создании новых жанров. Их появление не случайно в поэтике Достоевского, оно подготовлено предшествующим развитием литературного процесса — активным внедрением «нехудожественных» жанров в литературу, их превращением в «художественные» жанры.

Многое в этом отношении сделал «сентиментальный» XVIIIвек, одухотворивший «высокой поэзией» письма, мемуары, дневники, путешествия и т. п., которые не только стали поэмами, романами, повестями (точнее — их жанровой формой), но и сами обрели художественное значение: в литературе появляются не только повести в форме путешествий («Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева, «Тарантас» В. А. Сологуба), но и путешествия в форме записок и повести («Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» А.С.Пушкина) и в форме писем и дневников («Письма из Франции» Д. И. Фонвизина, «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина и многие другие). Эта тенденция превращения нехудожественных жанров в художественные усилилась в русской литературе 40 — 50-х годов: один за другим возникают циклы («Записки охотника» И. С. Тургенева, «Севастопольские рассказы» Л. Н. Толстого, «Губернские очерки» М. Е. Салтыкова-Щедрина), издаются «художественные мемуары» («Детство. Отрочество. Юность» Л. Н. Толстого, «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С. Т. Аксакова, первые части «Былого и дум» А. И. Герцена), «путешествия» («Фрегат «Паллада»« А. И. Гончарова, «Письма из Франции и Италии» А. И. Герцена). Эти традиции учитывал Достоевский, создавая «Записки из Мертвого дома» и «Зимние заметки о летних впечатлениях». Циклы и «художественные мемуары» входят в историко-литературный контекст «Записок из Мертвого дома», «путешествия» — «Зимних заметок о летних впечатлениях».

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334266-evolyutsiya-zhanrovoi-sistemy-dostoevskogo

Герои ранних романов Достоевского ординарны: это «бедные люди», «мечтатель», «неизвестный», «одна женщина», «обитатели Степанчикова», «униженные и оскорбленные», «молодой человек». Если среди них и попадается литератор, то это либо бездарный литератор Фома Фомич Опискин, либо «неудавшийся литератор» Иван Петрович. Не то в поздних романах: недоучившимся студентом был Раскольников, но он же — философ, посмевший сказать «новое слово» в истории идей; «идиот», но пророк Мышкин; все сколько-нибудь значительные герои романов — «философы». В новом романе появляется герой, способный многое на себя взять. Таковы Раскольников, Мышкин, Ставрогин, Аркадий Долгорукий, Алеша Карамазов. Более того, каждый из. этих героев становится «сердцевиной целого» — как отозвался Достоевский об Алеше Карамазове. Вокруг каждого из них возникает своя «система образов» — «спутников» главного героя, призванных решать те же самые проблемы романа.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334267-%C2%ABoriginalnost%C2%BB-pozdnikh-geroev-dostoevskogo

Каждая из четырех трагедий, созданных в начале переломного для Пушкина этапа творчества (болдинская осень), соотносится с одним из основных мотивов пушкинской лирики: «Скупой рыцарь» – с темой власти; «Каменный гость» – с темой любви; «Моцарт и Сальери» – с темой творчества (получившей свое конкретное лирическое воплощение в теме поэта и поэзии); «Пир во время чумы» – с темой и мотивом пира.

В свою очередь, сами трагедии, как было многократно прослежено, представляют собою пушкинскую философию послеантичной истории Европы, где «Скупой рыцарь» соответствует Средневековью, «Каменный гость» – Ренессансу, «Моцарт и Сальери» – Просвещению, а «Пир во время чумы», не привязанный к конкретной эпохе, обобщает катастрофический механизм их смены в мотиве «гибельного пира» – так или иначе явленного в каждой из трагедий. Этих проблем отчасти касаются: Винокур Г.О., Якубович Д.П., Благой Д.Д., Нусинов И.М., Грехнев В.А., Степанов Н.Л. и др.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334191-sootnoshenie-khudozhestvennykh-motivov-v-%C2%ABmalenkikh-tragediyakh%C2%BB-i-lirike-pushkina

Книга «Записки из Мертвого дома» (1860–1862) в творческом наследии Федора Михайловича Достоевского является уникальным произведением, состоящим из одноименной повести в двух частях и нескольких рассказов. «Записки…» носят документальный характер и знакомят читателя с неведомой тогдашнему миру царской каторгой, на которой Достоевский пробыл четыре года (1850–1854), осужденный правительством как участник революционного общества петрашевцев.

В 1860–е годы одним из наиболее важных вопросов, стоявших в центре внимания русской прессы наряду с крестьянским вопросом, «был вопрос о преобразовании суда, царской тюрьмы и каторги, жестокость которых вызывала растущее возмущение передовых кругов» [6, с. 535]. «Записки из Мертвого дома» – первая книга, посвященная царской каторге, которая передает общественное настроение и отражает общедемократические идеалы и требования эпохи.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334192-smysl-zaglaviya-proizvedeniya-fm-dostoevskogo-%C2%ABzapiski-iz-mertvogo-doma%C2%BB

К неординарной личности поэта Серебряного века М.А. Волошина, художника и философа, воплотившего в своем творчестве искания русской литературы, вели пути многих писателей. В его гостеприимном доме в Коктебеле бывали М.И. Цветаева, Н.С. Гумилёв, К.Д. Бальмонт. И сегодня дом–музей М.А. Волошина, как это повелось со времен поэта, является местом, объединяющим почитателей литературы, искусства: здесь ежегодно проводятся литературоведческие и теософские конференции, литературные фестивали. В то же время исследовательских материалов, посвященных жизни и творчеству М.А. Волошина, интереснейшего поэта рубежа XIX–XX веков, сравнительно немного. В вышедшей в 1990 году книге «Воспоминания о Максимилиане Волошине» Лев Озеров заметил: «Максимилиан Волошин – это обширный поэтический материк, до сих пор нами не освоенный» [5, с. 48]. И, нужно сказать, с тех пор немногое изменилось.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334196-motiv-puti-v-lirike-ma-voloshina

С этим переходным периодом и совпала вся сознательная жизнь Лермонтова. Только принимая во внимание весь конкретный опыт исторической действительности того времени и ведущие тенденции эпохи, можно правильно понять творчество самого передового поэта тридцатых годов. В нем слышится тот же призыв, что и в стихотворении декабриста Александра Одоевского, ответившего на пушкинское послание «В Сибирь»:

Мечи скуем мы из цепей

И вновь зажжем огонь свободы...

Вот это: «Мечи скуем мы из цепей!» — основной подтекст поэзии Лермонтова. Ее мотивы тоски и отчаяния связаны с темой «цепей» — с крахом декабризма. Ее бодрые, мажорные ноты — с усилением протеста в самих народных массах, с нарастанием новой революционной волны.

Читать полностью:http://www.km.ru/referats/334263-epokha-v-literature-nastupivshaya-posle-vosstaniya-14-dekabrya-1825-goda